Второй день пытаюсь досмотреть "Половину Нельсона". Посмотрела половину.
Сейчас потрындю за книжки и пойду дальше смотреть спать.

Почему-то меня веселит, что труд Эндрю Соломона "Демон полуденный. Анатомия депрессии" издавала у нас "Добрая книга". Добрая.

И пока не знаешь, что он бывал в СССР и писал о советских художниках, удивительно открыть первую страницу и увидеть в качестве эпиграфа завершающие строки из "Белой гвардии":
"Everything passes away — suffering, pain, blood, hunger, pestilence. The sword will pass away too, but the stars will remain when the shadows of our presence and our deeds have vanished from the earth. There is no man that does not know that. Why, then, will we not turn our eyes toward the stars? Why?"
Ее на английский-то полностью перевели только в 2008.

Закончила читать часть про фармакологию и альтернативщину в традиционном стиле "мы знаем, что ничего не знаем".
"Мы немного продвинулись в понимании депрессии, а в ее лечении ушли за это время очень далеко".

Особенно это поразительно, когда речь идет о психохирургии. Высверлить дырку в черепе, выжечь электродами кубический сантиметр мозга и надеяться, что это сработает, потому что это — почему-то — действительно хорошо срабатывает для 30% и хоть как-то помогает 70-ти.

Там еще впереди большой раздел про самоубийства, я и начала читать случайно с самоубийства матери автора. Умирая от рака, она приняла таблетки в кругу семьи, заранее все подготовив.

читать дальшеМать разработала все детали, а отец, склонный к тщательному планированию, все проверил, как если бы генеральная репетиция могла авансом исчерпать какую-то часть мучительности самого события. Мы условились, когда мы с братом приедем домой, как мама примет свое "противоядие", в какое время дня лучше всего проделать эту процедуру; мы обсудили каждую деталь, вплоть до похорон. Мы решили похоронить ее через два дня после смерти. Мы планировали все это вместе, как раньше планировали вечеринки, отпуска, Рождество. Мы обнаружили в этом, как и во всем другом, свой этикет, в рамках которого очень многое определяется и выражается. Мама потихоньку взялась за дело полного прояснения нам своих эмоций, намереваясь за эти несколько месяцев разрешить до пол­ ной прозрачности все семейные разногласия. Она говорила о том, как сильно всех нас любит; она разрешала старые недоговоренности и двусмысленности, формулировала новообретенную ясность приятия. Она выделила отдельный день для каждой из своих подруг — а у нее было много подруг, — чтобы попрощаться со всеми; и хотя мало кто из них знал, что у нее на уме, она проследила, чтобы каждая знала, какое большое место занимает среди ее привязанностей... Она раздаривала множество всяких мелочей и приводила в порядок серьезные дела, которым еще не пришел черед. Она затеяла перетяжку всей нашей мебели, чтобы оставить дом в относительном порядке, и сама выбрала дизайн своего надгробья.


See also: Adventures in depression.
Перевод дайри-юзера. В комментариях: "Прекрасным окончанием истории стала бы машина, сбившая этого бездельника".
Сравни: "Во времена инквизиции, в XIII веке, депрессивных за этот их грех иногда штрафовали и бросали в тюрьмы".